Легендарный советский летчик; командир звена 104-го гвардейского истребительного авиационного полка (9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 2-я воздушная армия, 1-й Украинский фронт), гвардии старший лейтенант. Родился в посёлке Торбеево (ныне посёлок городского типа в Мордовии) в семье крестьянина. Мордвин. Член КПСС с 1959 года. Был тринадцатым ребёнком в семье. Когда ему исполнилось 2 года, от тифа умер отец. В 1933 году окончил 7 классов средней школы и поехал в Казань, намереваясь поступить в авиационный техникум. Из-за недоразумения с документами ему пришлось учиться в речном техникуме, который он окончил в 1938 году. Одновременно учился в Казанском аэроклубе. В 1938 году Свердловским райвоенкоматом города Казани Татарской АССР призван в Красную Армию. В 1940 году окончил Оренбургское военное авиационное училище лётчиков имени К.Е.Ворошилова. Направлен служить в город Торжок. Позже переведён в город Могилёв в 237-й истребительный авиационный полк (Западный особый военный округ). Участник Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 года.
Полет в бессмертие
Когда началась война, Девятаев находился в городе Могилеве, служил в авиационной истребительной части. Рано утром, поднявшись по тревоге, летчики получили боевое задание: вылететь в направлении Минска и защищать небо от фашистских стервятников. Михаил Петрович, сидя за штурвалом, то и дело поглядывал вниз: всюду бушевал огонь, горели города и селения родной страны. Сердце сжималось от боли.
В разрывах облаков показался вражеский самолет. «Юнкерс-87» – сразу определил Девятаев и дал полный газ. «Ну, держись, фриц!» Поймав стервятника на прицел, он нажал на пулеметную гашетку и слелал нескоько коротких очередей. «Юнкерс» вспыхнул и в клубах дыма пошел вниз. Так Михаил Петрович открыл счет сбитым фашистским самолетам.
Полк, в котором служил Девятаев, дрался с противником днем и ночью, нанося ему сокрушительные удары. Вскоре в числе других летчиков Михаил Петрович получил первую боевую награду – орден Красного Знамени.
Вражеские самолеты начали совершать налеты на столицу нашей Родины – Москву. Вместе со своими боевыми друзьями Девятаев был переброшен на самый ответственный участок Юго-Западного фронта. Его истребитель молнией проносился в небесных просторах. Красные звезды сшибались с черными крестами. Один за другим падали стервятники, несущие смертоносный груз на Москву. Отдыхать приходилось мало. Михаил Петрович бил врага, сам пока оставаясь неуязвимым. Но вот...
Стояла ясная погода. На небе ни одной тучки. Вместе со своим другом Яшей Шнейером Девятаев поднялся в воздух и взял курс в сторону Тулы. Навстречу им шла группа вражеских бомбардировщиков.
Несколько раз врезались в строй вражеских самолетов два боевых друга. Один стервятник был сбит. Но силы слишком неравны. Фашистские самолеты вели сильный огонь, наседали на смельчаков. Михаил Петрович в этом бою получил ранение и был отправлен в госпиталь. Однако врачи не смогли его долго удержать. Немного подлечившись, перехитрив их бдительность, в одном халате и тапочках ночью он покинул госпиталь и явился в свою часть.
Девятаеву дали новый самолет и направили в эскадрилью летчика Владимира Ивановича Боброва, еще в 1936 году сражавшегося с фашистами в небе Испании. Не раз они поднимались вместе в небо. Рос счет сбитым стервятникам.
Как-то Михаил Петрович возвращался с боевого задания. На пути заметил с десяток «мессершмиттов», поочередно заходивших на какую-то цель. Они действовали безнаказанно: наших самолетов в этом районе не было.
– Ну что ж, – сказал сам себе Девятаев. – Попробую...
И пошел в атаку. Минута – и вражеский самолет загорелся. Михаил Петрович сделал новый заход, но не успел нажать на спуск пулемета, как почувствовал жгучую боль в правой ноге. Еле добрался до своего аэродрома. В пути потерял много крови, и выйти из кабины ему уже не хватило сил. К самолету, пробитому в нескольких местах, подбежал Бобров.
– Врача! – приказал он.
Врач явился немедленно. Осмотрев раненого, заключил:
– Нужно срочное переливание крови. А где ее взять?
– Возьмите у меня, – не задумываясь, предложил Бобров. – У нас с ним одна группа.
Прямо на плоскости самолета врач сделал переливание крови. Когда Михаил Петрович пришел в себя, ему рассказали, каким образом удалось его спасти. Он слабо пожал своему командиру руку и прошептал:
– Спасибо... Я никогда не забуду этого... И вот снова госпитали. Ростов, Сталинград, Саратов, Казань. Казань для него еще в годы юности стала родным городом. Здесь он учился на летчика, здесь. встретил девушку по имени Фаина, которую полюбил и которая стала ему женой. В этом городе после госпиталя Михаилу Петровичу пришлось переучиваться на летчика санитарных машин. Врачи решили, что летать ему на боевых уже нельзя.
Но ему снова улыбнулась фортуна: случайно на аэродроме вблизи Пятихаток он встретился с Бобровым. Узнав, что отважный летчик, к этому времени награжденный уже вторым орденом Красного Знамени, летает на санитарной машине, Бобров решительно сказал:
– Пошли со мной.
Он привел его к командиру соединения, знаменитому летчику, грозе немецких асов Александру Ивановичу Покрышкину. Представил и дал отличную характеристику.
– Что ж, – сказал Покрышкин, – будешь снова летать с Бобровым.
Советская Армия, взявшая инициативу, вела решительные бои, теснила врага. Почти вся наша страна уже была освобождена от вражеских полчищ. Соединение, в котором служил Девятаев, действовало на 2-м Украинском фронте.
13 июля 1944 года начался прорыв сильно укрепленной обороны противника в районе Львова. В этот день летчики под командованием Покрышкина сбили на данном участке 27 самолетов врага. Четыре из них сбил сам командир.
Михаил Петрович поднялся в небо в паре с Бобровым. У Боброва позывной был «Выдра», у Девятаева «Мордвин». Они поддерживали постоянную связь по радио. Врываясь в гущу немецких самолетов, они стреляли наверняка. В этом бою Девятаев сбил девятого стервятника...
Михаил Петрович почувствовал, как обожгло плечо. От дыма в кабине стало трудно дышать. Из самолета начало вырываться пламя. Девятаев чувствовал, что теряет сознание. Как сквозь сон услышал голос Боброва:
– Мордвин, прыгай!
Огонь приближался к бензобакам, самолет мог вот-вот взорваться. Девятаев, пересиливая боль, задыхаясь от дыма, перевалился через борт кабины. Еле успел дернуть вытяжное кольцо парашюта, ударился головой о стабилизатор и лишился чувств...
Девятаев попал в лапы к фашистам. В первый же день его, обгоревшего, с перебитой ногой, с гудевшей от боли головой привели на допрос к немецкому офицеру.
Девятаеву было тяжело стоять, но он крепился. Офицер всячески пытался выжать из него хоть какие-нибудь данные о численности и расположении наших частей, об их командирах, о том, где сосредоточиваются ударные силы авиационных полков. На последний вопрос Девятаев дерзко ответил:
– Везде! Вы же на своей шкуре ощущаете наши удары на всех направлениях!
От такого ответа фашиста передернуло. Он выскочил из-за стола и с силой ударил Девятаева по лицу. Свет погас в глазах. Но Михаил Петрович устоял на ногах...
Михаила Петровича и других пленных летчиков перевели в Лодзинский лагерь. Жили в мрачных бараках, обнесенных колючей проволокой с током высокого напряжения. У пленных отобрали ордена и документы, выдали бирки. Теперь их называли не по фамилии, а по номерам. Голод, пытки, неслыханные издевательства – вот чему постоянно подвергались военнопленные.
Лагерь был заминирован. По приказу коменданта его могли в любое время взорвать вместе с военнопленными. Внутри лагеря и за оградой все время шныряли немецкие солдаты с собаками.
В начале осени 1944 года Девятаева переправили в лагерь «Заксенхаузен». Все знали, что это такое место, откуда живыми не возвращаются. Здесь изобретались и испытывались на заключенных самые страшные, самые изощренные методы массового умерщвления людей. Эшелоны обреченных поступали в лагерь, и назад уже никто не возвращался. Людей жгли в крематориях, расстреливали в специальных помещениях, травили газом, вешали. На пленных испытывались новые медицинские препараты, отравляющие вещества, бризантные гранаты и многое другое. В таких условиях, казалось, даже думать о сопротивлении невозможно. Однако спустя некоторое время Девятаев узнал о существовании в лагере подпольной коммунистической организации. И здесь люди, испытывая страшные муки, вели борьбу, не сгибались. Девятаев познакомился и подружился с двумя «смертниками»: полковником Николаем Степановичем Бушмановым и политруком Андреем Дмитриевичем Рыбальченко. Фашисты приговорили их к смерти. Но они не падали духом.
Вскоре Девятаев узнал, что в концлагере существует группа, готовящая побег по воде на лодке. Будучи летчиком, Михаил Петрович и сам вынашивал план побега, но на вражеском самолете. Но существовали серьезные трудности: ведь он знает только свои машины, на немецких никогда не летал, даже близко не видел, как они управляются. Во-вторых, как можно овладеть вражеским самолетом, когда следят за каждым твоим шагом? Но постепенно мысль о побеге на вражеском самолете в группе заговорщиков стала укрепляться.
Друзья сделали все, чтобы Девятаев попал работать на аэродром, который находился на острове Свинемюнде, отрезанном от суши широким проливом Балтийского моря (поблизости находился секретный ракетный центр, откуда запускались ракеты V-1 и 2). Летчик стал присматриваться, готовиться к захвату вражеского самолета. Подбиралась группа из надежных и мужественных людей. Здесь он познакомился с Иваном Кривоноговым, Владимиром Соколовым, Петром Кутергиным, Михаилом Емцом, Федором Адамовым и другими. Все они одобрили план побега.
Девятаев начал изучать части разбитых немецких самолетов. Во время работы он и его товарищи незаметно, с огромным риском, отдирали с приборной доски разные таблички, прятали их в карманы, в котелок, а вернувшись в барак, летчик старался разобраться, что к чему, изучал назначение приборов. По ночам пленники обдумывал все детали дерзкого плана. Мелочей тут быть не могло.
Настал ясный февральский день. Группу Девятаева послали засыпать бомбовые воронки. Люди работали с особенным усердием. Михаил Петрович не сводил глаз с новенького четырехмоторного бомбардировщика He-111. «Хорошо бы на нем, – думал он. – Сегодня... Завтра может быть поздно...»
Восемь человек засыпали воронки землей, а Девятаев с Соколовым утрамбовывали ее. Казалось, время остановилось. Минуты тянулись вечностью. Вот раздался звонок на обед. Немцы группами повалили с аэродрома. С пленными остался только один конвоир.
По знаку Девятаева Иван Кривоногов приблизился к конвоиру и занес над ним железную клюшку. Фашист мешком опустился на землю. Те, кто не знал о плане побега, испугались: за убийство немца всем грозила немедленная смерть.
Кривоногов сказал:
– Ребята, Девятаев – летчик. Спокойно. Сейчас улетим...
Все сразу ожили. Труп немца закопали в снег. Построившись, будто ничего не произошло, подошли к самолету. Михаил Петрович с трудом открыл дверцу, поднялся в кабину, сел за штурвал. Но мотор никак не заводился. А каждая секунда была так дорога!
– Скорее тащите аккумуляторы! – скомандовал Девятаев. – Они где-нибудь рядом...
Аккумуляторы были найдены, поставлены, и мотор, наконец, взревел. Самолет стал выруливать к взлетной полосе. Девятаев довел обороты до полной мощности, и самолет устремился вперед. Немцы, видимо, заподозрили неладное и с автоматами наизготовку бежали навстречу. Вот они уже совсем близко от самолета. Михаил Петрович опустил тормоза и дал полный газ. Самолет врезался в толпу гитлеровцев, потом оторвался от земли.
C огромным трудом обессилевшие в концлагере Девятаев и его товарищи привели самолет на нашу территорию. И уже через 2 часа самолет приземлился в расположении советских войск. После трудных поворотов жизни (Михаил Петрович был репрессирован за то, что попал в плен), в 1957 году за дерзкий подвиг летчику все же была присвоена высшая государственная награда.
Особисты не поверили, что заключённые концлагеря могли угнать самолёт. Беглецов подвергли жёсткой проверке, долгой и унизительной. Затем отправили в штрафные батальоны. В ноябре 1945 года Девятаев был уволен в запас. Его не брали на работу. В 1946 году, имея в кармане диплом капитана, с трудом устроился грузчиком в Казанском речном порту. 12 лет ему не доверяли. Он писал письма на имя Сталина, Маленкова, Берии, но всё без толку. Положение изменилось, только в конце 50 годов... Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 августа 1957 года Девятаеву Михаилу Петровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 11167).
В 1957 году отважный лётчик-истребитель стал одним из первых капитанов пассажирских судов на подводных крыльях «Ракета». Позже водил по Волге «Метеоры», был капитаном-наставником. Уйдя на пенсию, он активно участвовал в ветеранском движении, создал Фонд Девятаева, оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался. Награждён орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, медалями. Почётный гражданин Республики Мордовия, городов Казани (Россия), Вольгаста и Циновичи (Германия). В Торбеево открыт музей Героя. Скончался 24 ноября 2002 года.
Похоронен на аллее Героев Арского кладбища столицы Татарии - города Казани.
...Проходят годы, а подвиг, совершенный нашим земляком, не забывается. Много лет Герой Советского Союза Михаил Петрович Девятаев водил по Волге крылатый теплоход «Метеор». Его перу принадлежит знаменитая книга «Побег из ада». Вплоть до своей кончины в 2002 г. Михаил Петрович жил в городе Казани.
Комментариев нет:
Отправить комментарий